Британию трясет от политических баталий, которых страна прежде не видела: премьер воюет с собственной партией, парламентом и даже семьей, пытаясь продавить запуск «Брексита» — выхода Великобритании из ЕС — любой ценой. Теперь все возможно: и внеочередные выборы, и отставка кабинета, и… развал страны.
В Великобритании вступила в силу пророгация парламента, то есть прекращение его полномочий на пять недель. Правда, законность процедуры поставлена оппонентами правительства под вопрос, который окончательно не решен. На прошлой неделе вокруг этого сюжета бурлили судебные страсти: сначала суд Англии отверг иск о незаконности приостановления деятельности парламента (судьи пришли к выводу, что это было политическое решение и, таким образом, не может являться предметом судебного рассмотрения), но затем суд в Шотландии вынес противоположное решение по такому же иску. Сессионный суд Эдинбурга решил, что премьер, рекомендовав королеве подписать пророгацию, нарушил закон. Пресса пишет грубее: исходя из шотландского вердикта, Борис Джонсон солгал Елизавете II. Решение шотландского суда действительно для всей страны, так устроена судебная система. И теперь слово за Верховным судом — он рассмотрит апелляцию 17 сентября.
Как решится судьба пророгации, узнаем, но важен контекст. Премьер-министр Борис Джонсон использовал этот неординарный политический ход, чтобы развязать себе руки и поспеть с запуском «Брексита» 31 октября. Правительство добралось до вожделенной паузы в баталиях с трудом — после тяжелых поражений, не просто сузивших премьеру поле для маневра, а загнавших в угол. Во-первых, парламент лишил правительство исключительного права определять повестку обсуждения законопроектов — главного инструмента власти премьер-министра. Далее, парламент обязал правительство попросить ЕС о новой отсрочке «Брексита» — до 31 января 2020 года. И затем отказался поддержать предложение правительства о досрочных выборах. По факту в стране наступило «двоевластие»: правительство есть и продолжает функционировать, но инициативой владеют «советы», то есть парламент. Впрочем, как бы живописно ни напоминала нам эта картина известные события из нашей собственной истории столетней давности, необходимо все же делать поправки на сегодняшний туманный английский день.
Процедурные битвы
Закон с требованием отсрочить «Брексит» до 31 января 2020 года, принятый парламентом, обязателен к исполнению правительством. Когда из Палаты общин его отправили в верхнюю Палату лордов, все ожидали, что сторонники Джонсона там его попытаются утопить в бесконечных дебатах (этот известный британский прием — так называемая флибустьерская тактика). Однако правительство не стало ставить палки в колеса законопроекту — его приняли, а глава государства — королева — утвердила. И теперь вокруг кипят споры: что последует дальше? Комментаторы убеждены: о «смирении» речь не идет, стало быть, это тактическое отступление в расчете добиться досрочных выборов. Звучит и другая версия, которую сейчас вовсю обсуждают: Борис вовсе не собирается выполнять требование «советов». Правительство может, как вариант, устроить «саботаж» — формально выполнить требование закона (отправить в Брюссель просьбу об отсрочке), но при этом отдельным письмом сообщить, что все это баловство строптивых депутатов, которые не могут смириться с «волей народа», а на самом деле требование «Брексита» остается в полной силе.
Косвенно это подтверждают публичные выступления членов кабинета. Сам Борис заявил, что скорее «подохнет в канаве», чем отложит «Брексит» (с оговоркой: если не будет новой, утвержденной парламентом договоренности до 19 октября — эта дата привязана к саммиту ЕС, последнему перед обещанным к концу октября выходом из ЕС). Министр иностранных дел Доминик Рааб на вопрос о перспективах ответил, что Даунинг-стрит попытается найти некий обходной маневр. Журналисты уточнили: то есть не соблюсти закон? «Нет-нет, закон мы будем блюсти, но это такой плохой закон. Мы посмотрим, чего на самом деле он требует»,— ответил Рааб. А телевизионное интервью (программа Эндрю Марр) с министром финансов Саджидом Джавидом и вовсе было похоже на отрывок из абсурдистской пьесы:
— Так вы нарушите закон?
— Ни в коем случае! — говорил Джавид.
— Значит, попросите ЕС об отсрочке?
— Ни за что! — снова повторяет министр.
— Тогда как же премьер не нарушит закон, если закон запрещает выход из ЕС без договоренности?
— Ммм…
Все эти нюансы даже самого искушенного наблюдателя приводят в недоумение и заставляют заподозрить: что-то затевается. Что? Гадает вся страна.
Раскол по живому
Начало нового политического сезона ознаменовалось чередой потрясших правящую партию отставок. В первый же день после летних каникул большая группа из 21 видного депутата проголосовала против правительства, включая и внука Черчилля сэра Николаса Сомса. Они были исключены из партии.
Но еще красочнее оказалась драма, разразившаяся через несколько дней после этого: об отставке из правительства и парламента объявил младший брат премьера — Джо Джонсон. Он занимал пост не великий — министра по делам университетов, исследований и инноваций (по нашей иерархии, начальник управления в Министерстве образования), и если бы это был кто-то другой, то, может, и разговоров бы не было столько. А тут оппоненты премьер-министра получили убойный довод: как можно главе кабинета доверять, если даже брат ему не верит?
В отличие от Бориса, Джо Джонсон пользуется всеобщим уважением в политических кругах — за свою серьезность, прилежание и неконфликтность. Он известен как римейнер, то есть сторонник членства в ЕС, но, как и большинство других римейнеров, принял результат референдума как «волю народа» и оставался в правительстве, работая вместе с другими над достижением компромиссной договоренности. Заявляя об отставке, Джо Джонсон отметил, что разрывается между «лояльностью семье и национальными интересами». Имелся в виду не только Борис: консерватор Джо женат на известной колумнистке леволиберальной газеты «Гардиан» Амелии Джентльмен, противнице «Брексита». По словам знакомых семьи, она оказывает на него большое влияние. Борис, к слову, в семье единственный брекситер. Отец, Стэнли Джонсон (бывший депутат Европейского парламента), был известен симпатиями к ЕС. То же можно сказать и о пошедшем в финансовый сектор среднем брате Лео. В оппонентах Борису и самая известная после него в семейном клане младшая сестра Рейчел Джонсон, журналист и общественный деятель. Лицом она просто копия Бориса, только стройнее, а говорит и пишет, пожалуй, еще лучше, яснее брата. Рейчел еще два года назад в знак протеста против «Брексита» вступила в либерально-демократическую партию, единственную, последовательно выступающую против «Брексита» и за новый референдум. Чуть позже Рейчел баллотировалась в Европейский парламент от новой партии «тиггеров» (Change UK), сформированной из депутатов, вышедших из консервативной и лейбористской партии в знак протеста против линии на жесткий «Брексит». Не получилось, правда,— не у нее, у новой партии. Рейчел тогда отшучивалась: «Оказалась крысой, прыгнувшей на тонущий корабль». Недавно у нее спросили: какие споры в семейном кругу идут? Она ответила, что дискуссий в семейном кругу стараются просто избегать, «а то получится, что мы все против премьер-министра…»
Ставка на выборы
Комментаторы в один голос говорят: скоро выборы. Но когда, как, если еще одно поражение правительства в парламенте как раз и касалось просьбы о досрочных выборах? Голосование по этому биллю было еще одним унизительным, или абсурдистским, спектаклем в Палате общин. По новым правилам для его принятия необходимо квалифицированное большинство — 2/3 голосов. Это надо было слышать: спикер оглашал результаты, за — 298, против — и вдруг споткнулся. Оказалось… 56. Для принятия закона нужно было 434 голоса из 650 (общее число депутатов) — оппоненты на голосование просто не явились. Повисла немая пауза, а через мгновение в Палате раздались смешки, переходящие в бурный хохот. Билль позорно провалился.
Значит, выборов не будет? Лидер официальной оппозиции Джереми Корбин выставил условие: заявил о согласии на досрочные выборы только после того, как будет принят билль об отсрочке «Брексита». Но он (об этом как раз шла речь в начале заметки) принят, а значит, как ни парадоксально, правительство получило фору: для оппозиции сейчас крайне неудачный момент — консерваторы опережают лейбористов на 10 процентов (и даже на 14 процентов, согласно отдельным опросам). А право назначить дату голосования остается у правительства, и запустить механизм оно может в любой момент.
Форсировать процесс, впрочем, и консерваторам не с руки: победа им вовсе не гарантирована, риск в том, что у них отберет голоса партия «Брексита» Найджела Фараджа (это новая партия одного лозунга — «Брексита», пришедшая на смену партийному проекту ЮКИП). К тому же в стане тори настоящая гражданская война: умеренный мейнстрим обвиняет руководство в крутом сдвиге вправо, так что интриги гарантированы, да и раскол не исключен.
Наблюдатели теперь внимательно следят за тем, как правительство продвигает идеи «подскока Бориса». Речь о серии популистских заявлений премьера по возможным мерам укрепления экономики в случае жесткого «Брексита»: укрепление службы здравоохранения, увеличение численности сил правопорядка (полиции — на 20 тысяч человек), дополнительные субсидии фермерам, помощь регионам. Связь простая: чем больше разговоров о преимуществах «подскока», тем ближе выборы — симпатии избирателя растут вместе с ростом обещаний.
Ирландская граница, шотландский референдум
В подоплеке «Брексита» был и остается английский национализм, именно английский, а не британский. Это аргумент, который я нередко слышал и со стороны противников «Брексита», и со стороны ярых его сторонников. И трудно оспаривать вывод, сопровождающий утверждение: это угроза устоям Британского союза.
Извне Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии кажется монолитом, каким казался когда-то Советский Союза. Между тем это союз четырех стран (которые за рубежом часто называют просто «провинциями» или регионами) — королевства Англии, княжества Уэльса, королевства Шотландии и Северной Ирландии с не вполне определенным статусом, но, безусловно, в составе общего союза. На референдуме по «Брекситу», если взять по «союзным республикам», голоса распределились поровну. Англия и Уэльс — за «Брексит», Шотландия и Северная Ирландия — против. Имеет ли это значение сейчас? Оказывается, огромное, если не решающее.
Сначала об Ирландии. Главной загвоздкой с самого начала переговоров о «Брексите» была и сейчас остается граница между суверенной Республикой Ирландия и Северной Ирландией, входящей в Великобританию. Чтобы представить себе масштаб проблемы, вспомним, что единственная сухопутная граница между ЕС и «независимой» Британией окажется как раз в Ирландии. Это 500 извилистых километров, что (для сравнения) на 40 километров длиннее, чем сухопутная граница России с Польшей, Литвой, Латвией и Эстонией, вместе взятыми. И через эти 500 километров проходит сегодня 30 процентов продукции аграрного сектора, огромный трафик промышленных товаров.
Граница стала спокойной относительно недавно, после хрупкого соглашения «Страстной пятницы» о прекращении гражданской войны в Северной Ирландии конца 90-х годов. А до него на протяжении десятилетий гибли люди — не только на границе, на всей британской территории. Никому не хочется снова заиметь очаг вооруженного конфликта в Европе, а это вполне реальная возможность, если вернется жесткая граница между двумя частями Ирландии. Между тем возможность такая есть.
По договоренности ЕС с прежним премьер-министром Терезой Мэй предусматривался так называемый ирландский бэкстоп — сохранение режима таможенного союза и открытой границы в случае, если не найдется других, технологических решений таможенного контроля. Причем бэкстоп этот должен был бы распространяться на все Соединенное Королевство. Казалось бы, сугубо техническая деталь, но именно она и стала тем камнем преткновения, который похоронил «сделку Мэй». На прошлой неделе Борис Джонсон и премьер-министр Ирландии Лео Варадкар обсуждали новую идею — таможенный союз в рамках всего острова Ирландия, включая республику на юге и часть королевства на севере. Парадоксальным образом это может оказаться ключом к «Брекситу». Потому что из-за потери большинства в парламенте Борису больше не нужно оглядываться на партнера по коалиции — демократическую юнионистскую партию, которая, выступая против любого компромисса в пользу Ирландии, сковывала премьеру свободу маневра.
Под занавес - несколько слов о Шотландии
Как известно, шотландцы на своем референдуме отвергли идею независимости. Но при условии сохранения всей страны в составе ЕС. Теперь это снова играет на руку сторонникам независимости: раз Соединенное Королевство выходит из ЕС, значит, и прежнее наше голосование теряет силу. Нужно голосовать снова: оставаться или нет — уже в составе Британии. Этот сюжет для Бориса Джонсона и сподвижников по кабинету нервный. О значении Шотландии говорить не приходится — это и нефтегаз Северного моря, и база британских стратегических сил сдерживания, «Трайдентов». А в парламенте Шотландская национальная партия — третья по численности, могла бы стать партнером по коалиции в будущем правительстве. На это, впрочем, и делается вполне прагматичный расчет: если верить прогнозам на будущие выборы, снова будет «висячий парламент», без явного большинства основных игроков. И тогда шотландская независимость снова станет ценой поддержки.
С течением времени все эти прикидки и прожекты все четче обретают реальные черты. Со стороны ЕС разочарованно сообщают, что Борис Джонсон никаких усилий для достижения новой договоренности с Европой не предпринимает — ничего, ноль предложений, фунт пренебрежения. Инсайдеры в Лондоне подтверждают: команда переговорщиков сведена до минимума, в ней осталось всего четыре человека или около того. Час Х, похоже, все ближе…
Автор: Александр Аничкин, Лондон
https://www.kommersant.ru/doc/4087568
***
Приложение 1. «Брекситу» оставляют пути к отступлению
Европарламент может поддержать перенос сроков «развода» Великобритании с ЕС
Европарламент (ЕП) может выступить за перенос сроков «Брексита», если станет ясно, что к текущему дедлайну — 31 октября — согласовать условия выхода Великобритании из состава ЕС не удастся. По словам председателя Европарламента Давида Сассоли, голосование по соответствующей резолюции состоится на следующей неделе. О последствиях выхода Соединенного Королевства из ЕС без соглашения беспокоятся не только европарламентарии, но и британцы. Обнародованный кабинетом министров Бориса Джонсона сценарий возможного развития событий в случае «жесткого» «Брексита» показал, что по обе стороны Ла-Манша на некоторое время после 31 октября может наступить коллапс.
«Это правительство больше не будет откладывать "Брексит"»,— заявил в понедельник премьер-министр Великобритании Борис Джонсон. Между тем в Брюсселе такой вариант теперь не исключают. С инициативой отодвинуть дату «развода» выступили пять из семи фракций Европарламента, включая крупнейшие из них — Европейскую народную партию, Прогрессивный альянс социалистов и демократов, а также «Обновим Европу».
Как рассказал в четверг председатель ЕП Давид Сассоли, соответствующая резолюция будет рассмотрена на пленарной сессии в Страсбурге на следующей неделе. Говоря о смысле такой инициативы, он отметил: перенос «Брексита» нужен, чтобы «избежать выхода без соглашения». Или же, добавил господин Сассоли, такой шаг понадобится в случае проведения в Великобритании всеобщих досрочных выборов.
Напомним, выход Великобритании из ЕС ранее был перенесен с 29 марта на 31 октября 2019 года. Основной причиной разногласий был и остается бэкстоп — согласованный Лондоном и Брюсселем режим пребывания Северной Ирландии на переходный период в составе Таможенного союза ЕС и единого европейского рынка. Резко против бэкстопа выступает Борис Джонсон. При этом и он, и большинство глав государств и правительств стран ЕС утверждают, что нового переноса сроков «Брексита» быть не должно.
Забеспокоиться европейских парламентариев заставили не только приближающиеся сроки «Брексита», но и обнародованный кабинетом министров кризисный план на случай жесткого сценария.
О плане под кодовым названием «Операция "Овсянка"» (Operation Yellowhammer) впервые стало известно еще в сентябре 2018 года, после опубликованной BBC фотографии документа. Год спустя, уже при Борисе Джонсоне, в кабинете министров заявили, что «не могут подтвердить», остается ли он еще в силе.
Однако в среду под давлением Палаты общин он был опубликован уже официально. Авторы пятистраничного документа предрекают рост цен на продовольствие и топливо, перебои в поставках медикаментов, транспортный коллапс по обе стороны Ла-Манша, а также случаи нарушения общественного порядка по всей Великобритании, что потребует задействовать «значительное количество полицейских». Согласно документу, который датируется началом августа, все это — «разумные допущения при планировании наихудшего варианта» при выходе Великобритании без сделки.
После публикации документа между британскими парламентариями вновь разгорелись дискуссии о будущем страны. Так, консерватор Доминик Грив заявил: он «глубоко обеспокоен» тем, что «безрассудный подход» к проблеме «Брексита» может нанести серьезный урон «как британскому народу, так и Консервативной партии». А вот лидера Партии «Брексита» Найджела Фараджа такой прогноз не испугал. «Большего вздора я в жизни не видел,— заявил он.— Предположение, что если в Дуврском порту возникнет заминка, то полки магазинов с едой опустеют,— это чушь собачья, поскольку у нас в Британии имеется не меньше сотни других портов».
Автор: Марина Коваленко
https://www.kommersant.ru/doc/4089802?from=doc_vrez
***
Приложение2. Прощание с империей
Начиналось с потрясения: как так? Потом временное расслабление: рассосется? Его смяли последовательно ирония, сарказм, а потом какой-то гомерический восторг: ну такого просто не может быть, летающий цирк «Монти Пайтон» не заседает в Вестминстере! И вот круг эмоций замкнулся. Уже не смешно, а жутковато…
До чего дошла страна, которая еще менее столетия назад буквально правила половиной мира: процесс выхода Великобритании из Евросоюза показал, что такое настоящий политический кризис. Неспособность политической системы принять хоть какое-то решение, ее полный клинч, когда все проворачивается по кругу, но не двигается с места. Поразительно, что все механизмы и процедуры демократии соблюдаются неукоснительно, хоть помещай этот казус в учебники по идеальному парламентаризму. Только результата никакого, если не считать углубления общественного раскола.
Происходящее — следствие ошибок премьеров. Безумная придумка Дэвида Кэмерона объявить референдум о Европе, чтобы утихомирить партийную склоку (проиграл). Нерасчетливое желание Терезы Мэй провести внеочередные выборы, дабы укрепить большинство (не вышло). Маневрирование ее правительства на переговорах с ЕС в надежде изматыванием протащить через парламент согласованный вариант (не прошел). Лобовая атака Бориса Джонсона с целью растоптать умеренных и превратить партию консерваторов в таран (раскололась). Теперь еще идея немедленных выборов, по итогам которых от некогда очень стабильного политического ландшафта могут остаться клочья. Конечно, фактор личности важен, а о снижении качества лидерства в ведущих странах говорят давно. Но проблема масштабнее. Идея «отдельности» от континента укоренена в британском сознании, однако пока ЕС сохранял ореол невероятной успешности, островные евроскептики бурчали на задних скамейках. Ореол в прошлом, начались манипуляции. Сам факт того, что Кэмерон решил рискнуть членством в ЕС ради узкополитических целей, говорит о снижении значимости этой темы. Да и ЕС после первого шока решил использовать подвернувшийся сюжет инструментально — для показательной порки смутьяна, чтобы другим неповадно было. Но никому добиться своего не удалось. С Лондоном понятно, но и для ЕС эффект неоднозначный. Назидание, связанное с конвульсиями «Брексита», снова уступает место страху перед общей неопределенностью, частью которой стал и мучительный уход Великобритании.
Важный симптом — демократия пробивается снизу. То, что называют подъемом популизма,— вовлечение в политику тех, кто прежде молчал.
На левом фланге это произошло несколько лет назад, когда расширился круг участников выборов лидера лейбористов и пост занял Джереми Корбин. Справа импульс дал референдум — евроскептики разбудили националистическую массу. Новые выборы станут битвой на поле бывших маргиналов, ставших фронтменами. В Соединенном Королевстве трещит по швам система элитарного правления, которое подразумевалось меритократическим, а превратилось в номенклатурное, когда демократические процедуры формально легитимировали сохранение власти в нужных рамках и руках. Шок «Брексита», возможно, станет встряской, за которой последует оздоровление. Хотя пока очень трудно в это поверить.
Но нация окончательно прощается с империей, над которой не заходило солнце. Великобритания после ЕС — небольшая страна с не вполне понятной международной функцией.
И фактически, и ментально.
Автор: Федор Лукьянов , главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
https://www.kommersant.ru/doc/4081422?from=doc_vrez
***
Приложение 3, Досрочные парламентские выборы в Великобритании могут пройти 15 октября
Если депутаты британского парламента проголосуют за возможность новой отсрочки «Брексита», то страну будут ждать досрочные парламентские выборы, которые, по сути, станут референдумом по вопросу о дальнейших отношениях Великобритании с Евросоюзом. Как заявил в среду премьер-министр Борис Джонсон, выборы могут состояться уже 15 октября.
По вечерам в лондонских пабах смотрят футбол и бокс. Но вчера в пабе, расположенном на моей улице, смотрели заседание парламента. Эмоции были такими же, как если бы на последних минутах выигрывавшая команда пропустила пенальти. Со счетом 301:328 Борис Джонсон проиграл важнейшее голосование: депутаты проголосовали за то, чтобы в среду рассмотреть законопроект, который запрещает правительству выходить из ЕС без предварительного соглашения. А значит, речь идет о новом переносе срока «Брексита», который премьер-министр во что бы то ни стало пообещал провести 31 октября 2019 года.
Я не хочу выборов, но если депутаты проголосуют за приостановку переговоров и новый ненужный перенос “Брексита”, который может тянуться годами, в этом случае выборы станут единственным способом решения»,— заявил во вторник с парламентской трибуны премьер-министр.
Накануне желанный для Бориса Джонсона сценарий выхода из Евросоюза «без сделки» был осложнен не только противодействием оппозиции. Оказалось, что против планов своего лидера выступают и несколько депутатов от консерваторов. 3 сентября премьер провел с «диссидентами» переговоры, но они закончились безрезультатно. Как стало известно в среду, 21 депутат из тех, кто выступил накануне против собственного лидера, был исключен из Консервативной партии.
Напомним, 28 августа Борис Джонсон сообщил о том, что приостанавливает работу парламента с 10 сентября до 14 октября. В этом случае парламент не смог бы помешать выходу Великобритании из Евросоюза без сделки 31 октября. Оппозиция и гражданские активисты назвали этот маневр премьера «государственным переворотом» и покушением на основы демократии. Действия британского премьера были подвергнуты критике и в странах Евросоюза. Так, председатель комитета по внешней политике германского Бундестага Норберт Рёттген обратил внимание на слова Бориса Джонсона о том, что выход из Евросоюза осуществляется из уважения к британской демократии. «Интересно, как уважение к демократии сочетается с приостановкой работы парламента?» — написал в Twitter немецкий депутат.
Почему депутаты Палаты общин рассматривают возможность новой отсрочки «Брексита»
Вчерашнее поражение господина Джонсона в парламенте было обставлено очень театрально. Вся страна могла наблюдать за тем, как член Партии консерваторов Филипп Ли, войдя в зал Палаты общин перед ключевым голосованием, демонстративно сел на скамью оппозиционной Либерально-демократической партии. Баланс сил изменился в пользу оппозиции. Речь Бориса Джонсона о встрече G7 утонула в победных возгласах его противников, когда стало понятно, что «БоДжо» потерял свое большинство.
Весь день национальная валюта колебалась под воздействием политических событий в стране: курс фунта сперва обрушился до самых низких значений за 34 года, а после того, как премьер потерпел поражение в парламенте, вернулся на прежние позиции. Тем самым экономические показатели наглядно продемонстрировали тот факт, что деловые круги сомневаются в правильности действий британского правительства.
Лидер Партии лейбористов Джереми Корбин обвинил господина Джонсона в действиях «без мандата, без моральных ценностей, а с сегодняшнего дня и без поддержки большинства». Это стало ответом на высказывание премьер-министра, который окрестил законопроект, представленный широкой коалицией оппозиционных партий, «корбиновским законопроектом о капитуляции». «Если этот законопроект, означающий нашу сдачу в плен, будет принят, то народу этой страны придется высказаться по поводу того, что они предпочитают, на всеобщих выборах 15 октября»,— в свою очередь, заявил премьер-министр.
Корреспондент “Ъ FM” в Лондоне Андрей Остальский: Если такой закон будет принят британским парламентом, то Борис Джонсон может не подать его Елизавете II на утверждение, потому что последняя инстанция — это королева. А королева всегда должна поступать так, как ее просит премьер-министр, это единственный вообще способ ее политического существования. Поэтому, если премьер-министр не попросит ее закон подписать, она, видимо, этого и не сделает, даже если парламент будет ее к этому призывать. Другое дело, что это уже означает конституционный кризис такой остроты, который будет противопоставлять монархию парламенту впервые, пожалуй, с XVIII века.
Теперь, чтобы организовать выборы, Борису Джонсону нужны голоса двух третей депутатов парламента. Это означает, что ему придется надеяться на поддержку депутатов от оппозиционной Лейбористской партии. Но такую поддержку он может и не получить. Хотя Джереми Корбин уже не раз призывал к досрочным выборам, рассчитывая отобрать у консерваторов и без того шаткое большинство в парламенте, лейбористы могут решить, что проводить выборы сейчас было бы тактически неверно.
События в парламенте показали не только то, что Борису Джонсону не удается контролировать депутатов от собственной партии, но и то, что его партия рискует и вовсе потерять контроль над процессом отделения Великобритании от Евросоюза, что в дальнейшем может обернуться ее политическим крахом. Требования нового референдума не были услышаны консерваторами, но внеочередные выборы могут стать его заменой, позволив высказаться противникам «Брексита», число которых со времен референдума 2016 года увеличилось.
Автор: Иван Тарханов
https://www.kommersant.ru/doc/4081415?from=doc_vrez
Статья из архива exrus.eu за 2000-2022 г.г.
Оставить комментарий